the risk of being free
1.
читать дальше
Адам.
- Ты делаешь не так.
Сутан вскидывает руки в жесте капитуляции и отходит от столешницы.
Я забираю у него металлический кувшин с горячим молоком и струйкой вливаю точно в середину кружки, затем чуть отвожу руку, позволяя молоку рисовать поверх кремов кофе.
Выходит классически выполненная розетта.
- Не пробовал так парней клеить?
Я закатываю глаза и отправляю кувшинчик в мойку, жестом приглашая Амрулла попробовать чертов латте.
- Нет, серьезно. Зря что ли ты в молодости пахал. Да пью я, пью.
Сутан делает пару глотков и его наигранно воодушевленное выражение лица провоцирует легкую улыбку.
- Невероятно вкусно! Только мне еще сахар положи.
Я на секунду замираю, и только потом тянусь к сахарнице. Сахар. Да, обычно я его не добавлял в кофе, когда готовил кому-то другому.
Сутан поджимает губы, и очень старается не ляпнуть лишнего, но от вопроса не удерживается.
- Адам... Как ты?
Я вскидываю бровь, ставя сахарницу на место, и беру свой настоявшейся чай.
Мы наконец-то садимся на диван, Сутан поджимает под себя ногу и все смотрит этим взглядом «я все знаю, дорогуша, можешь мне рассказать, мамочка рядом».
- Я в порядке. Честно. Прекрати на меня так смотреть. Лучше рассказывай, как там твой тур.
Теперь очередь Амрулла закатывать глаза и он этим пользуется.
- Посмотри мой инстаграм, тур мой... Нет, ну, тур был прекрасен, и я был там прекрасен, и я вообще крайне доволен собой. А вот тобой не доволен. Ты уже пару недель в затворника играешь.
Я пожимаю плечами и отвожу взгляд от друга. Врать, даже чуть-чуть, в глаза Сутану у меня так и не получается.
Не то, чтобы я очень хотел этому научиться, но такой навык не помешал бы.
- Что удивительного в том, что после долгой и упорной работы, после масштабного тура с queen и прочего, я решил передохнуть?
Сутан несколько секунд смотрит на меня без какого либо выражения, а затем наклоняется и ставит свою кружку на столик. А потом он складывает руки на груди.
И я понимаю, что это не предвещает ничего хорошего.
- Удивительно то, Адам, что раньше, для тебя не было такого понятия, как передохнуть, когда речь шла о деле твоей жизни. Ну, знаешь там, музыка. Концерты. Записи. Радость людям. Ты же считай как Санта-Клаус, только не седой и все еще сексуальный, и в доступе круглый год.
Я смеюсь и качаю головой.
- Ну спасибо...
Сутан улыбается, но все продолжает внимательно меня изучать.
И я сдаюсь.
- Хорошо... Я не в порядке. Но это не имеет никакого значения и пройдет. Обязательно пройдет.
Сутан фыркает и возвращается к своей кружке.
- Это ты себя или меня убедить пытаешься?
- По-видимому, обоих...
Сутан кивает и делает еще один глоток.
Розетта уже давно расплылась в неясные абстрактные линии, а сахара надо было бы добавить еще.
Томми.
Вам когда-нибудь приходилось чувствовать смесь вины, жалости и отвращения?
Вины, потому что я понимаю, что не смогу дать ей всего, что она хочет, и что я скрываю факт того, что в действительности, во мне нет той страсти, на которую обычно рассчитывают в любви.
Жалости, потому что мне действительно жаль ее, да и себя.
Наше время, возможности встретить кого-то более подходящего, но также жаль оставлять ее одну, потому что она так от меня зависит. Мне кажется, что она просто не переживет.
На самом деле,в этой ситуации я даже не знаю, что хуже.
И отвращение. Потому что этот цвет стен действительно,
я имею ввиду - действительно отвратителен.
- Тебе нравится?
Она переплетает пальцы с моими, а я выдавливаю из себя улыбку.
- Очень теплый цвет, да...Теплый такой оранжевый, да...
Лиз чмокает меня в щеку и проходит на середину комнаты, ставя руки в боки и продолжает улыбаться.
- Как персики! Ты же любишь персики.
Она оборачивается и я вовремя улыбаюсь ей, хоть живот скручивает спазмом.
- Невероятно люблю персики.
Она кивает и подходит к этой ужасной стене, проводит ладонью по поверхности и все улыбается. Она постоянно улыбается уже как два месяца, минимум.
Это пугает. Свадьба превратила ее в рафинированно счастливого пупса с большими стеклянными глазами и сахарными слюнями, что она продолжает старательно пускать на мое плечо каждую ночь.
И я честно ищу в себе всю нежность, чтобы продолжать ее обнимать.
Пока что получается.
Лиз начинает щебетать что-то о диванах, которые она присмотрела, да если уж честно — успела заказать, а меня спасает телефонный звонок.
Так что, я без зазрения совести выхожу в коридор. Не смотря на экран, я беру трубку.
- Да?
Я прикрываю за собой дверь, краем глаза наблюдая, как Лиз все гладит несчастную стену.
- Привет, китти.
Ох ты ж блядь.
- Привет, бейбибой.
Это «бейбибой» выскакивает автоматически, и от досады я прикладываюсь затылком о дверь.
Лиз, конечно же это слышит и оборачивается, я показываю ей на телефон и закрываю чертову дверь уже плотно.
- Ты занят?
Это совершенно хреновая реакция, но я почему-то молчу в ступоре.
Просто, это наш первый разговор после того страшного и нелепого дня, со всеми этими белыми шарами и лошадями.
Да-да, Лиз хотела, чтобы молодожены колесили к месту праздника на идиотской карете.
Мысленно я уже даже смирился, что Адам позвонит мне очень и очень не скоро, более того — со мной скорее свяжется Лондон или агент, извещая о начале репетиций, но нет.
Ламберт позвонил мне сам. Я прочищаю горло, и в сотый раз матерю себя за свое поведение. Ведь не дети, все и так ясно и понятно. Вот, Адам, как ни странно, ведет себя разумно.
Что я несу вообще...
- Я...Нет, не занят. Что-то случилось?
- Мне не с кем пойти в кино. А ты знаешь, как я не люблю ходить в кино один.
Я не успеваю до конца переварить услышанное, Лиз за дверью начинает ныть, и резко открывает ее, прося хоть раз уделить ей больше внимания, чем обычно,
и что я могу перезвонить друзьям и позже.
- Я..кх..о, Лиз, подожди, ради всего святого!
- О, ты с Лиз... Прости, я перезвоню потом.
И прежде чем я успеваю хоть что-то ответить, Адам уже сбрасывает вызов.
Дерьмо.
читать дальше
Два месяца спустя.
Ноябрь.
Ноябрь.
Адам.
- Ты делаешь не так.
Сутан вскидывает руки в жесте капитуляции и отходит от столешницы.
Я забираю у него металлический кувшин с горячим молоком и струйкой вливаю точно в середину кружки, затем чуть отвожу руку, позволяя молоку рисовать поверх кремов кофе.
Выходит классически выполненная розетта.
- Не пробовал так парней клеить?
Я закатываю глаза и отправляю кувшинчик в мойку, жестом приглашая Амрулла попробовать чертов латте.
- Нет, серьезно. Зря что ли ты в молодости пахал. Да пью я, пью.
Сутан делает пару глотков и его наигранно воодушевленное выражение лица провоцирует легкую улыбку.
- Невероятно вкусно! Только мне еще сахар положи.
Я на секунду замираю, и только потом тянусь к сахарнице. Сахар. Да, обычно я его не добавлял в кофе, когда готовил кому-то другому.
Сутан поджимает губы, и очень старается не ляпнуть лишнего, но от вопроса не удерживается.
- Адам... Как ты?
Я вскидываю бровь, ставя сахарницу на место, и беру свой настоявшейся чай.
Мы наконец-то садимся на диван, Сутан поджимает под себя ногу и все смотрит этим взглядом «я все знаю, дорогуша, можешь мне рассказать, мамочка рядом».
- Я в порядке. Честно. Прекрати на меня так смотреть. Лучше рассказывай, как там твой тур.
Теперь очередь Амрулла закатывать глаза и он этим пользуется.
- Посмотри мой инстаграм, тур мой... Нет, ну, тур был прекрасен, и я был там прекрасен, и я вообще крайне доволен собой. А вот тобой не доволен. Ты уже пару недель в затворника играешь.
Я пожимаю плечами и отвожу взгляд от друга. Врать, даже чуть-чуть, в глаза Сутану у меня так и не получается.
Не то, чтобы я очень хотел этому научиться, но такой навык не помешал бы.
- Что удивительного в том, что после долгой и упорной работы, после масштабного тура с queen и прочего, я решил передохнуть?
Сутан несколько секунд смотрит на меня без какого либо выражения, а затем наклоняется и ставит свою кружку на столик. А потом он складывает руки на груди.
И я понимаю, что это не предвещает ничего хорошего.
- Удивительно то, Адам, что раньше, для тебя не было такого понятия, как передохнуть, когда речь шла о деле твоей жизни. Ну, знаешь там, музыка. Концерты. Записи. Радость людям. Ты же считай как Санта-Клаус, только не седой и все еще сексуальный, и в доступе круглый год.
Я смеюсь и качаю головой.
- Ну спасибо...
Сутан улыбается, но все продолжает внимательно меня изучать.
И я сдаюсь.
- Хорошо... Я не в порядке. Но это не имеет никакого значения и пройдет. Обязательно пройдет.
Сутан фыркает и возвращается к своей кружке.
- Это ты себя или меня убедить пытаешься?
- По-видимому, обоих...
Сутан кивает и делает еще один глоток.
Розетта уже давно расплылась в неясные абстрактные линии, а сахара надо было бы добавить еще.
Томми.
Вам когда-нибудь приходилось чувствовать смесь вины, жалости и отвращения?
Вины, потому что я понимаю, что не смогу дать ей всего, что она хочет, и что я скрываю факт того, что в действительности, во мне нет той страсти, на которую обычно рассчитывают в любви.
Жалости, потому что мне действительно жаль ее, да и себя.
Наше время, возможности встретить кого-то более подходящего, но также жаль оставлять ее одну, потому что она так от меня зависит. Мне кажется, что она просто не переживет.
На самом деле,в этой ситуации я даже не знаю, что хуже.
И отвращение. Потому что этот цвет стен действительно,
я имею ввиду - действительно отвратителен.
- Тебе нравится?
Она переплетает пальцы с моими, а я выдавливаю из себя улыбку.
- Очень теплый цвет, да...Теплый такой оранжевый, да...
Лиз чмокает меня в щеку и проходит на середину комнаты, ставя руки в боки и продолжает улыбаться.
- Как персики! Ты же любишь персики.
Она оборачивается и я вовремя улыбаюсь ей, хоть живот скручивает спазмом.
- Невероятно люблю персики.
Она кивает и подходит к этой ужасной стене, проводит ладонью по поверхности и все улыбается. Она постоянно улыбается уже как два месяца, минимум.
Это пугает. Свадьба превратила ее в рафинированно счастливого пупса с большими стеклянными глазами и сахарными слюнями, что она продолжает старательно пускать на мое плечо каждую ночь.
И я честно ищу в себе всю нежность, чтобы продолжать ее обнимать.
Пока что получается.
Лиз начинает щебетать что-то о диванах, которые она присмотрела, да если уж честно — успела заказать, а меня спасает телефонный звонок.
Так что, я без зазрения совести выхожу в коридор. Не смотря на экран, я беру трубку.
- Да?
Я прикрываю за собой дверь, краем глаза наблюдая, как Лиз все гладит несчастную стену.
- Привет, китти.
Ох ты ж блядь.
- Привет, бейбибой.
Это «бейбибой» выскакивает автоматически, и от досады я прикладываюсь затылком о дверь.
Лиз, конечно же это слышит и оборачивается, я показываю ей на телефон и закрываю чертову дверь уже плотно.
- Ты занят?
Это совершенно хреновая реакция, но я почему-то молчу в ступоре.
Просто, это наш первый разговор после того страшного и нелепого дня, со всеми этими белыми шарами и лошадями.
Да-да, Лиз хотела, чтобы молодожены колесили к месту праздника на идиотской карете.
Мысленно я уже даже смирился, что Адам позвонит мне очень и очень не скоро, более того — со мной скорее свяжется Лондон или агент, извещая о начале репетиций, но нет.
Ламберт позвонил мне сам. Я прочищаю горло, и в сотый раз матерю себя за свое поведение. Ведь не дети, все и так ясно и понятно. Вот, Адам, как ни странно, ведет себя разумно.
Что я несу вообще...
- Я...Нет, не занят. Что-то случилось?
- Мне не с кем пойти в кино. А ты знаешь, как я не люблю ходить в кино один.
Я не успеваю до конца переварить услышанное, Лиз за дверью начинает ныть, и резко открывает ее, прося хоть раз уделить ей больше внимания, чем обычно,
и что я могу перезвонить друзьям и позже.
- Я..кх..о, Лиз, подожди, ради всего святого!
- О, ты с Лиз... Прости, я перезвоню потом.
И прежде чем я успеваю хоть что-то ответить, Адам уже сбрасывает вызов.
Дерьмо.
-
-
16.12.2014 в 23:00-
-
16.12.2014 в 23:14-
-
17.12.2014 в 00:09очень жду продолжения )))