the risk of being free
в итоге я всегда возвращаюсь к этому миру. к тонкому слою пыли на деке гитары.
я провожу пальцем по ней, ощущая гладкую поверхность. я касаюсь струн кончиками пальцев. каждый раз я возвращаюсь к этому,
где бы меня не носило. потому что это все же мой мир. такой привычный, родной и изученный. не полностью, но основательно.
и он никогда не прекратит быть мне интересным.
я скучаю по глубине клавиш, по емкому звучанию и перекату аккордов. я скучаю по гулу комбиков, по запаху репетиционных баз.
я скучаю по перекурам посреди ночи, в холодные киевские ночи на лукьяновке, где растет древнее дерево и лают собаки.
я скучаю по своему голосу сквозь микрофон. по бас-бочке, удар которой может пронзить насквозь.
скучаю по чувствую вливания в музыку. безмерно скучаю.
невыносимо скучаю.
ощущение, словно я добровольно и без анестезии лишила себя какой-то части,
и оно still bleeding.
вот такие вот ночи в москве сейчас. такие вот ночи.
я провожу пальцем по ней, ощущая гладкую поверхность. я касаюсь струн кончиками пальцев. каждый раз я возвращаюсь к этому,
где бы меня не носило. потому что это все же мой мир. такой привычный, родной и изученный. не полностью, но основательно.
и он никогда не прекратит быть мне интересным.
я скучаю по глубине клавиш, по емкому звучанию и перекату аккордов. я скучаю по гулу комбиков, по запаху репетиционных баз.
я скучаю по перекурам посреди ночи, в холодные киевские ночи на лукьяновке, где растет древнее дерево и лают собаки.
я скучаю по своему голосу сквозь микрофон. по бас-бочке, удар которой может пронзить насквозь.
скучаю по чувствую вливания в музыку. безмерно скучаю.
невыносимо скучаю.
ощущение, словно я добровольно и без анестезии лишила себя какой-то части,
и оно still bleeding.
вот такие вот ночи в москве сейчас. такие вот ночи.