the risk of being free
читать дальшеТомми берет ватный тампон и смачивает его в перекиси. Хорошо так смачивает, методично. Выжимает излишнее прямо на пол, и ворс ковра отлично впитывает жидкость. Адам облизывает губы и сдирает с них запекшеюся кровь, с каким-то сладким отвращением смешивая во рту вкус своей крови и последних капель виски из граненого стакана. Томми не смотрит на него, аккуратно сворачивая ватку. Он не смотрит на Адама даже в тот момент, когда вскидывает голову, смахнув челку и принимается всовывать турунду в несчастный нос Ламберта. Тот кривится, но не издает ни звука.
Томми берет еще одну ватку, также смачивает ее в перекиси и вытирает кровавые подтеки вокруг губ Адама, на шее, и у виска, обрабатывает сбитые костяшки пальцев. Использованную вату он бросает на пол, и берет следующую — чтобы обработать рассеченную бровь.
- Когда закончу с бровью, то постараюсь максимально аккуратно вытащить остатки колечка из носа, этот твой идиотский пирсинг невхерственно все разодрал.
Ламберт ничего не отвечает. Даже если бы и нашлись хоть какие-то слова в данной ситуации, он бы продолжал молчать. Потому что говорить совсем не хотелось.
Адам с раздражением смотрит на айфон, что лежит на столике и не перестает вибрировать. Томми кидает взгляд на телефон, чуть тянется и берет его.
- Двадцать три от Лондона, куча левых каких-то... Понятно.
Ретлифф выключает айфон и кладет обратно. Пластырь в его пальцах наконец-то избавляется от бумажной обертки и Томми аккуратно клеит его у брови Адама, чтобы довольно глубокий порез смог хорошо затянуться.
- Теперь, Адам, выдохни на счет три, и я потяну за эту хрень, попробую вытащить. Если не выйдет — пойду за пинцетом и тогда уже выдерну, это будет больнее в сто раз, зато эффективнее.
Адам выдыхает ровно на счет три и Томми начинает плавно тянуть. Ламберт шипит, сцепив зубы, но глаз не закрывает.
Ретлифф даже не моргает, когда заканчивает со всеми «медицинскими штучками». Он настолько спокоен, настолько отрешен от происходящего, что становится не по себе.
Самому Томми это тоже кажется странным и даже пугает. Он относит бутылек перекиси и пачку ватных дисков обратно в ванную комнату. Адам плавно опускается на спину, вытягиваясь в полной рост и прикрывает глаза. Поясница ноет и Ламберт, не без мрачного удовлетворения, думает о том, что наверное стареет. Такие забавы уже не обходятся так легко, как хотя бы в двадцать пять. А ведь бывало и похуже. Намного.
Томми со стуком закрывает дверцу шкафчика и смотрит на свое отражение. Черная подводка растерлась и подчеркнула синеву под глазами от вечного недосыпания. Волосы растрепанны, спутаны и Ретлифф пропускает пряди сквозь пальцы, убирая челку с лица. Коротко выдохнув, он щелкает по выключателю и идет обратно.
В гостиной, смежной с кухней, где и разлегся на диване Ламберт, тускло светила всего одна лампа. Это даже больше раздражало, чем помогало, так что Томми бездумно выключил свет и прошел к чайнику, отдергивая себя от излишних вопросов. Включив свет над плитой, Томми налил воду и поставил медный чайник на огонь конфорки.
Хриплый голос Адама влился в уютный полумрак и Томми закусил губу, опираясь спиной о столешницу, сложив руки на груди и уставился на диван. Черная спинка не давала увидеть лежащего, но тот не скупился на жесты и патетично вскинул руку.
- Почему ты все еще живешь здесь? У тебя достаточно средств, чтобы купить хороший дом...
Томми едва слышно цокает языком и смотрит в окно. Билборд на здании напротив взывает покупать солнцезащитный крем, подкупая белозубой улыбкой загорелой блондинки с правильными округлостями. Чайник понемногу начинает шипеть.
- Это расточительство, как по мне. Покупать дом и жить там одному. Я люблю эту квартиру.
Мелкую шпильку про расточительство Адам пропускает мимо ушей. Сам он ненавидел свой дом, если честно. Сначала он был даже зол на себя за подобные чувства, ведь, какого хрена? Это дом его мечты, именно такой, какой он и хотел. Только вот, счастья это ему никакого не приносило. Слишком большой, слишком просторный... слишком.
- Почему? Тут слишком тесно, разве нет? И не такой уж престижный район...
Томми фыркает и качает головой. Он разворачивается и открывает дверцы шкафчика — в поиске сносной заварки или, на худой конец, растворимого кофе.
- Тесно, потому что я тебя сюда притащил. Ты ж у нас габаритный. А район очень даже мне нравится... Напротив паб для байкеров, через дом — тату салон моего приятеля Вуда, в моем доме вообще замечательная лавка винила и всякого хлама. А за углом собираются бомжи и хипстеры, жгут в баках всякую дрянь, пьют и горланят песни. Знаешь, как вдохновляет?
С дивана доносится нечленораздельный звук — то ли смешок, то ли сомнительное бурчание. Томми вытаскивает на свет божий какую-то жестяную баночку. Крышка не поддается с первого раза, но когда все-таки открывается, то в нос Томми ударяет душный аромат черного чая с бергамотом.
- Я нашел чай, еще и с бергамотом. Тебе повезло намного больше, чем всем, кто ко мне когда либо заходил.
Чайник начинает медленно кипеть и когда его свист становится более внятным, Томми выключает конфорку и заливает чай.
- И как часто у тебя бывают гости?
Томми усмехается. Крутой кипяток вливается в чашки. Одна черная — другая красная.
- Тебе сахар добавлять?
Когда чай был допит, а кружки вымыты, Томми наконец-то решил начать. Он подошел к дивану, долго изучал валяющееся тело, а затем уселся на пол, спокойно смотря в глаза Адаму.
- Что-то я не замечал в тебе тяги к агрессии раньше.
Адам криво улыбается и находит в себе силы, чтобы сесть.
- Ты во мне многого не замечал, не находишь?
Томми пожимает плечами.
- Я замечал то, что ты хотел мне показать. Так что это было? Что могли тебе сказать, чтобы так задеть? Сутан в такой истерике мне в трубку орал. Под твоим домом сейчас куча репортеров, они как голодный собаки, накинуться на тебя и разорвут на части. Под угрозой теперь абсолютно все...
Томми замолкает, ожидая хоть какой-то реакции. Адам просто на него смотрит, совершенно ничего не выражающим взглядом. Ретлифф поджимает губы, а затем усмехается.
- Ну, оно хоть того стоило? Не хочу видео смотреть... Ты ему хорошо вмазал? Кто это был-то?
- Я сломал ей нос.
Томми несколько раз моргает. Бровь медленно ползет вверх.
- Прости... ей? Ты дрался с бабой?
Адам беспечно пожимает плечами и смотрит в сторону.
- Ну, раз уж у нее вагина, то определенно с бабой. Но это в начале. А потом уже с каким-то мужиком, который решил защитить ее честь. Ей я только нос и сломал, с одного удара. И тут началось. Цепная реакция.
Адам опускает глаза и изучает свои разбитые руки. Он закусывает губу, когда снимает пару колец, при этом сдергивая корочки с мелких ранок.
- Так, стоп. Ты ударил женщину? Ты? Женщину? Адам, что за нахер вообще? Это тебе не пьяная драка на антигомофобную тематику! Ты бабе нос сломал! Она была кто? Лесбиянка-фашистка?
Адам морщится, как от зубной боли, хоть с кольцами он закончил и просто сидел, изучая, судя по всему, постер на стене. На нем был изображен Джимми Хендрикс, в
этой своей шляпе, уверенно державший гриф гитары.
- Если чисто гипотетически предположить, что ты знаешь эту «лесбиянку-фашистку», то как все плохо?
Томми недоверчиво щурится. Он чувствует, как к голове подступает гулкая боль.
- То есть... ты имеешь ввиду, что я знаю эту женщину?
Адам кусает губы. Он почему-то думает о том, что Хендрик вряд ли за свою жизнь делал нечто подобное. И, что самое ужасное, Ламберту совсем не стыдно. Ни капельки.
- Знаешь. Очень даже хорошо знаешь.
Томми это очень не нравится. Ему вообще это все не нравится с того самого момента, как Сутан истерично умолял его приехать. Особенно ему не нравилось помогать засовывать избитого Адама в машину, которого вытащил на своем горбу Амрулл из клуба. В суматохе вспышек и криков, Томми так и не понял, что там было и как вообще случилось то, что случилось. Он просто подъехал, вылетел из машины, уже у входа поймал Сутана и «кровавое тело в модном прикиде», и все. В подробности не вдавался, полагаясь на Сутана, который «все разрулит, только его увези отсюда, пока копы не приехали на весь этот пиздец».
А теперь еще выясняется, что это не просто драка была с каким-то пьяным ублюдком.
Тут, судя по всему, главным ублюдком выставят Ламберта, не разбираясь в подробностях, так как простого факта того, что он ударил женищину — хватит с лихвой.
Женщину, которую Томми хорошо знает.
- Адам, просто скажи мне, кто она.
- Ты ему жизнь сломал, в курсе вообще, педик сраный?
- Лиз, ты пьяна...
- Зато я честная! Ты мра-а-азь...
- Лиз...
- Знаешь, что я сделаю в итоге? Я его на себе женю! Выкуси,а? Как тебе такое? Я буду трахаться с ним, он будет только мой, понял меня? Козел...
- Хорошо, только давай отойдем куда-нибудь, окей?
- Он не гей, понял?! То, что вы трахались, это все была шутка, он хотел попробовать, как это... Ты понял?
- Да я даже знал об этом, Лиз. Чего ты хочешь?
- Это все из-за тебя! Из-за тебя, урода... Он все никак не решался, а потом это...
- Блядь, Лиз. Что это? Что? Скажи уже, что?! Перестать меня бить кулаками в грудь, мать твою, просто скажи уже, прекрати эту ебанную истерику... Мы даже не разговариваем с ним нормально, я его видел в последний раз на концерте мимолетом. У нас не такие отношения, и я никогда не...
- Он блядь дрочит на тебя! Ты грязная сука... Это все ты.. но это ничего не значит, слышишь? Нихера! Я его будущая жена, понял меня, выродок? Не приближайся...
У Томми уже понемногу затекают ноги, но он все продолжает неотрывно смотреть на Ламберта. Тот наконец-то перестает гипнотизировать Хендрикса и снова переключается на свои руки, нервно облизывая разбитые в кровь губы. Затем достает раздражающую вату из носа и кидает на пол.
По лицу стекает дрянной мартини, Лиз тяжело дышит и вместе с тем надрывно смеется. Алкоголь щиплет, Адам облизывает губы. Гнев поднимается изнутри и неумалимо затапливает сердце. Перед глазами встает пелена, поддернутая красным. Может быть, из-за цвета софитов. Может быть, из-за сочных толчков баса, пробирающих насквозь. А может, потому что каждое ее слово, на самом деле, достигло цели.
Он наблюдает за этим, словно со стороны. Вот его рука поднимается, вот кулак врезается в ее напомаженную скулу, вот она падает на пол и ее стон не слышен в хаосе музыки.
А потом кто-то разоврачивает его к себе за плечо, и Адам получает поддых.
И вот тут уже отчего-то вспомнились былые времена.
Смешалось в одно.
Алкоголь, воспоминания, мышечная память и меткий удар в челюсть.
- Я ударил Лиз, Томми. Твою невестку. Поздравляю, кстати. Надеюсь, ее...кхм...мм, нос... заживет до свадьбы.
На самом деле, Ламберт ожидал многого.
Он был готов снова получить в морду, быть выставленным на улицу посреди ночи, он был готов, что его обложат матом и скажут, чтобы он никогда больше не появлялся на глаза...
Но вот к смеху — к смеху Адам готов не был.
А Томми смеялся. Сначала тихо, просто смотря на Ламберта, затем все громче, закрыв ладонями лицо и упав на спину. У Томми на глазах уже выступили слезы, он раскраснелся, волосы растрепались пуще прежнего, а он все продолжал валяться и выбивать из ковра пыль ладонью.
- Ой, бля-я-ядь... Сва...о, боже... ты сломал ей нос, господи...
Адам обеспокоенно наблюдает за этими конвульсиями на полу и решительно ничего не понимает. Он аккуратно сползает вниз, памятуя о своей несчастной пояснице, и садится рядом с Томми, который все продолжает беспардонно ржать. Ретлифф уже лежит на животе и дрыгает ногами. Адам фыркает и хватает его за босую лодыжку.
- Это у тебя нервное? Я разбил нос твоей девушке, а ты ржошь, как больной...
- Де.. Де...девушке...
Адам качает головой и отпускает ногу Ретлиффа из цепкого захвата. Он уже понемногу успокаивается, только всхлипывает время от времени, выдывая короткие смешки. Перевернувшись на спину он смотрит на Адама, и пихает его ногой.
- Запомни, на будущее,бейбибой... Никогда не верь разъяренной и обиженной женщине.
Адам медлит, а затем, заранее дав себе оплеуху, все-таки уточняет:
- То есть, свадьбы никакой не намечается и ты на меня не дрочишь?
Томми на несколько секунд зависает, затем медленно садится. Прищурившись недоверчиво, он склоняет голову набок.
- М... а если чисто гипотетически это так?
Адам выжидает тот момент, когда Томми моргнет. Непонятно, почему ему это так важно. Когда Ретифф все-таки закрывает глаза на эту сотую часть секунды, Адам резко подается вперед и впивается в эти губы, на которых застыл вкус бергамота и что-то только его.
Только их.
Сладкое и горькое одновременно. Вкус, возвращающий их к тому моменту, когда все казалось правильным. Там, внутри. Не с точки зрения внешнего мира, который сожрал это и даже не подавился.
Томми не сопротивляется, только старается быть аккуратным, помня о разбитых губах, на которых теперь не различить тусклых веснушек. Только вот Ламберту плевать.
Он задирает ткань футболки, пальцами мнет и проходится по холодной коже. Он дразнит, вбирает, впитывает... Сумасшедшее желание, похоть, которую спустили с цепи, она жжет кончики пальцев и окончательно одурманивает голову.
Солоноватый вкус запекшейся крови с его губ, долгожданный стон... а со всем остальным они разберутся уже потом.
Когда солнце будет в зените.
Томми берет еще одну ватку, также смачивает ее в перекиси и вытирает кровавые подтеки вокруг губ Адама, на шее, и у виска, обрабатывает сбитые костяшки пальцев. Использованную вату он бросает на пол, и берет следующую — чтобы обработать рассеченную бровь.
- Когда закончу с бровью, то постараюсь максимально аккуратно вытащить остатки колечка из носа, этот твой идиотский пирсинг невхерственно все разодрал.
Ламберт ничего не отвечает. Даже если бы и нашлись хоть какие-то слова в данной ситуации, он бы продолжал молчать. Потому что говорить совсем не хотелось.
Адам с раздражением смотрит на айфон, что лежит на столике и не перестает вибрировать. Томми кидает взгляд на телефон, чуть тянется и берет его.
- Двадцать три от Лондона, куча левых каких-то... Понятно.
Ретлифф выключает айфон и кладет обратно. Пластырь в его пальцах наконец-то избавляется от бумажной обертки и Томми аккуратно клеит его у брови Адама, чтобы довольно глубокий порез смог хорошо затянуться.
- Теперь, Адам, выдохни на счет три, и я потяну за эту хрень, попробую вытащить. Если не выйдет — пойду за пинцетом и тогда уже выдерну, это будет больнее в сто раз, зато эффективнее.
Адам выдыхает ровно на счет три и Томми начинает плавно тянуть. Ламберт шипит, сцепив зубы, но глаз не закрывает.
Ретлифф даже не моргает, когда заканчивает со всеми «медицинскими штучками». Он настолько спокоен, настолько отрешен от происходящего, что становится не по себе.
Самому Томми это тоже кажется странным и даже пугает. Он относит бутылек перекиси и пачку ватных дисков обратно в ванную комнату. Адам плавно опускается на спину, вытягиваясь в полной рост и прикрывает глаза. Поясница ноет и Ламберт, не без мрачного удовлетворения, думает о том, что наверное стареет. Такие забавы уже не обходятся так легко, как хотя бы в двадцать пять. А ведь бывало и похуже. Намного.
Томми со стуком закрывает дверцу шкафчика и смотрит на свое отражение. Черная подводка растерлась и подчеркнула синеву под глазами от вечного недосыпания. Волосы растрепанны, спутаны и Ретлифф пропускает пряди сквозь пальцы, убирая челку с лица. Коротко выдохнув, он щелкает по выключателю и идет обратно.
В гостиной, смежной с кухней, где и разлегся на диване Ламберт, тускло светила всего одна лампа. Это даже больше раздражало, чем помогало, так что Томми бездумно выключил свет и прошел к чайнику, отдергивая себя от излишних вопросов. Включив свет над плитой, Томми налил воду и поставил медный чайник на огонь конфорки.
Хриплый голос Адама влился в уютный полумрак и Томми закусил губу, опираясь спиной о столешницу, сложив руки на груди и уставился на диван. Черная спинка не давала увидеть лежащего, но тот не скупился на жесты и патетично вскинул руку.
- Почему ты все еще живешь здесь? У тебя достаточно средств, чтобы купить хороший дом...
Томми едва слышно цокает языком и смотрит в окно. Билборд на здании напротив взывает покупать солнцезащитный крем, подкупая белозубой улыбкой загорелой блондинки с правильными округлостями. Чайник понемногу начинает шипеть.
- Это расточительство, как по мне. Покупать дом и жить там одному. Я люблю эту квартиру.
Мелкую шпильку про расточительство Адам пропускает мимо ушей. Сам он ненавидел свой дом, если честно. Сначала он был даже зол на себя за подобные чувства, ведь, какого хрена? Это дом его мечты, именно такой, какой он и хотел. Только вот, счастья это ему никакого не приносило. Слишком большой, слишком просторный... слишком.
- Почему? Тут слишком тесно, разве нет? И не такой уж престижный район...
Томми фыркает и качает головой. Он разворачивается и открывает дверцы шкафчика — в поиске сносной заварки или, на худой конец, растворимого кофе.
- Тесно, потому что я тебя сюда притащил. Ты ж у нас габаритный. А район очень даже мне нравится... Напротив паб для байкеров, через дом — тату салон моего приятеля Вуда, в моем доме вообще замечательная лавка винила и всякого хлама. А за углом собираются бомжи и хипстеры, жгут в баках всякую дрянь, пьют и горланят песни. Знаешь, как вдохновляет?
С дивана доносится нечленораздельный звук — то ли смешок, то ли сомнительное бурчание. Томми вытаскивает на свет божий какую-то жестяную баночку. Крышка не поддается с первого раза, но когда все-таки открывается, то в нос Томми ударяет душный аромат черного чая с бергамотом.
- Я нашел чай, еще и с бергамотом. Тебе повезло намного больше, чем всем, кто ко мне когда либо заходил.
Чайник начинает медленно кипеть и когда его свист становится более внятным, Томми выключает конфорку и заливает чай.
- И как часто у тебя бывают гости?
Томми усмехается. Крутой кипяток вливается в чашки. Одна черная — другая красная.
- Тебе сахар добавлять?
Когда чай был допит, а кружки вымыты, Томми наконец-то решил начать. Он подошел к дивану, долго изучал валяющееся тело, а затем уселся на пол, спокойно смотря в глаза Адаму.
- Что-то я не замечал в тебе тяги к агрессии раньше.
Адам криво улыбается и находит в себе силы, чтобы сесть.
- Ты во мне многого не замечал, не находишь?
Томми пожимает плечами.
- Я замечал то, что ты хотел мне показать. Так что это было? Что могли тебе сказать, чтобы так задеть? Сутан в такой истерике мне в трубку орал. Под твоим домом сейчас куча репортеров, они как голодный собаки, накинуться на тебя и разорвут на части. Под угрозой теперь абсолютно все...
Томми замолкает, ожидая хоть какой-то реакции. Адам просто на него смотрит, совершенно ничего не выражающим взглядом. Ретлифф поджимает губы, а затем усмехается.
- Ну, оно хоть того стоило? Не хочу видео смотреть... Ты ему хорошо вмазал? Кто это был-то?
- Я сломал ей нос.
Томми несколько раз моргает. Бровь медленно ползет вверх.
- Прости... ей? Ты дрался с бабой?
Адам беспечно пожимает плечами и смотрит в сторону.
- Ну, раз уж у нее вагина, то определенно с бабой. Но это в начале. А потом уже с каким-то мужиком, который решил защитить ее честь. Ей я только нос и сломал, с одного удара. И тут началось. Цепная реакция.
Адам опускает глаза и изучает свои разбитые руки. Он закусывает губу, когда снимает пару колец, при этом сдергивая корочки с мелких ранок.
- Так, стоп. Ты ударил женщину? Ты? Женщину? Адам, что за нахер вообще? Это тебе не пьяная драка на антигомофобную тематику! Ты бабе нос сломал! Она была кто? Лесбиянка-фашистка?
Адам морщится, как от зубной боли, хоть с кольцами он закончил и просто сидел, изучая, судя по всему, постер на стене. На нем был изображен Джимми Хендрикс, в
этой своей шляпе, уверенно державший гриф гитары.
- Если чисто гипотетически предположить, что ты знаешь эту «лесбиянку-фашистку», то как все плохо?
Томми недоверчиво щурится. Он чувствует, как к голове подступает гулкая боль.
- То есть... ты имеешь ввиду, что я знаю эту женщину?
Адам кусает губы. Он почему-то думает о том, что Хендрик вряд ли за свою жизнь делал нечто подобное. И, что самое ужасное, Ламберту совсем не стыдно. Ни капельки.
- Знаешь. Очень даже хорошо знаешь.
Томми это очень не нравится. Ему вообще это все не нравится с того самого момента, как Сутан истерично умолял его приехать. Особенно ему не нравилось помогать засовывать избитого Адама в машину, которого вытащил на своем горбу Амрулл из клуба. В суматохе вспышек и криков, Томми так и не понял, что там было и как вообще случилось то, что случилось. Он просто подъехал, вылетел из машины, уже у входа поймал Сутана и «кровавое тело в модном прикиде», и все. В подробности не вдавался, полагаясь на Сутана, который «все разрулит, только его увези отсюда, пока копы не приехали на весь этот пиздец».
А теперь еще выясняется, что это не просто драка была с каким-то пьяным ублюдком.
Тут, судя по всему, главным ублюдком выставят Ламберта, не разбираясь в подробностях, так как простого факта того, что он ударил женищину — хватит с лихвой.
Женщину, которую Томми хорошо знает.
- Адам, просто скажи мне, кто она.
- Ты ему жизнь сломал, в курсе вообще, педик сраный?
- Лиз, ты пьяна...
- Зато я честная! Ты мра-а-азь...
- Лиз...
- Знаешь, что я сделаю в итоге? Я его на себе женю! Выкуси,а? Как тебе такое? Я буду трахаться с ним, он будет только мой, понял меня? Козел...
- Хорошо, только давай отойдем куда-нибудь, окей?
- Он не гей, понял?! То, что вы трахались, это все была шутка, он хотел попробовать, как это... Ты понял?
- Да я даже знал об этом, Лиз. Чего ты хочешь?
- Это все из-за тебя! Из-за тебя, урода... Он все никак не решался, а потом это...
- Блядь, Лиз. Что это? Что? Скажи уже, что?! Перестать меня бить кулаками в грудь, мать твою, просто скажи уже, прекрати эту ебанную истерику... Мы даже не разговариваем с ним нормально, я его видел в последний раз на концерте мимолетом. У нас не такие отношения, и я никогда не...
- Он блядь дрочит на тебя! Ты грязная сука... Это все ты.. но это ничего не значит, слышишь? Нихера! Я его будущая жена, понял меня, выродок? Не приближайся...
У Томми уже понемногу затекают ноги, но он все продолжает неотрывно смотреть на Ламберта. Тот наконец-то перестает гипнотизировать Хендрикса и снова переключается на свои руки, нервно облизывая разбитые в кровь губы. Затем достает раздражающую вату из носа и кидает на пол.
По лицу стекает дрянной мартини, Лиз тяжело дышит и вместе с тем надрывно смеется. Алкоголь щиплет, Адам облизывает губы. Гнев поднимается изнутри и неумалимо затапливает сердце. Перед глазами встает пелена, поддернутая красным. Может быть, из-за цвета софитов. Может быть, из-за сочных толчков баса, пробирающих насквозь. А может, потому что каждое ее слово, на самом деле, достигло цели.
Он наблюдает за этим, словно со стороны. Вот его рука поднимается, вот кулак врезается в ее напомаженную скулу, вот она падает на пол и ее стон не слышен в хаосе музыки.
А потом кто-то разоврачивает его к себе за плечо, и Адам получает поддых.
И вот тут уже отчего-то вспомнились былые времена.
Смешалось в одно.
Алкоголь, воспоминания, мышечная память и меткий удар в челюсть.
- Я ударил Лиз, Томми. Твою невестку. Поздравляю, кстати. Надеюсь, ее...кхм...мм, нос... заживет до свадьбы.
На самом деле, Ламберт ожидал многого.
Он был готов снова получить в морду, быть выставленным на улицу посреди ночи, он был готов, что его обложат матом и скажут, чтобы он никогда больше не появлялся на глаза...
Но вот к смеху — к смеху Адам готов не был.
А Томми смеялся. Сначала тихо, просто смотря на Ламберта, затем все громче, закрыв ладонями лицо и упав на спину. У Томми на глазах уже выступили слезы, он раскраснелся, волосы растрепались пуще прежнего, а он все продолжал валяться и выбивать из ковра пыль ладонью.
- Ой, бля-я-ядь... Сва...о, боже... ты сломал ей нос, господи...
Адам обеспокоенно наблюдает за этими конвульсиями на полу и решительно ничего не понимает. Он аккуратно сползает вниз, памятуя о своей несчастной пояснице, и садится рядом с Томми, который все продолжает беспардонно ржать. Ретлифф уже лежит на животе и дрыгает ногами. Адам фыркает и хватает его за босую лодыжку.
- Это у тебя нервное? Я разбил нос твоей девушке, а ты ржошь, как больной...
- Де.. Де...девушке...
Адам качает головой и отпускает ногу Ретлиффа из цепкого захвата. Он уже понемногу успокаивается, только всхлипывает время от времени, выдывая короткие смешки. Перевернувшись на спину он смотрит на Адама, и пихает его ногой.
- Запомни, на будущее,бейбибой... Никогда не верь разъяренной и обиженной женщине.
Адам медлит, а затем, заранее дав себе оплеуху, все-таки уточняет:
- То есть, свадьбы никакой не намечается и ты на меня не дрочишь?
Томми на несколько секунд зависает, затем медленно садится. Прищурившись недоверчиво, он склоняет голову набок.
- М... а если чисто гипотетически это так?
Адам выжидает тот момент, когда Томми моргнет. Непонятно, почему ему это так важно. Когда Ретифф все-таки закрывает глаза на эту сотую часть секунды, Адам резко подается вперед и впивается в эти губы, на которых застыл вкус бергамота и что-то только его.
Только их.
Сладкое и горькое одновременно. Вкус, возвращающий их к тому моменту, когда все казалось правильным. Там, внутри. Не с точки зрения внешнего мира, который сожрал это и даже не подавился.
Томми не сопротивляется, только старается быть аккуратным, помня о разбитых губах, на которых теперь не различить тусклых веснушек. Только вот Ламберту плевать.
Он задирает ткань футболки, пальцами мнет и проходится по холодной коже. Он дразнит, вбирает, впитывает... Сумасшедшее желание, похоть, которую спустили с цепи, она жжет кончики пальцев и окончательно одурманивает голову.
Солоноватый вкус запекшейся крови с его губ, долгожданный стон... а со всем остальным они разберутся уже потом.
Когда солнце будет в зените.
-
-
18.08.2014 в 06:30а еще мне кажется что ТЕБЕ очень плохо сейчас. justsay
-
-
18.08.2014 в 07:26-
-
18.08.2014 в 07:27-
-
18.08.2014 в 09:06-
-
18.08.2014 в 11:52я доволен,ты справилась на свой страх и риск) горжусь)
-
-
18.08.2014 в 12:33-
-
18.08.2014 в 12:58плохо..поэтому нужно писать больше..это помогает..чтобы не получалось в итоге..
CUCKOOshka, о да)
dood, даже аккаунт откопал,язва?) рада, что угодила, glitterbaby)
-
-
18.08.2014 в 13:08-
-
19.08.2014 в 11:11И тебе писать просто необходимо, ты очень талантлива
-
-
23.08.2014 в 23:37-
-
24.08.2014 в 20:20-
-
24.08.2014 в 23:11-
-
24.08.2014 в 23:22-
-
24.08.2014 в 23:24НО НА ДЕЛЕ-
-
24.08.2014 в 23:26-
-
13.02.2024 в 00:55Хотел бы поделиться с вами своим актуальным опытом поиска отличного автосервиса в Оренбурге. После множества попыток, я наконец нашел то место, которым действительно остался доволен — AutoLife 56.
Что мне особенно понравилось в АвтоЛайф 56, так это индивидуальный подход каждого специалиста этого сервиса. Мастера не только быстро и эффективно решили проблему с моим автомобилем, но и предоставили нужные наставления по его дальнейшему обслуживанию.
Мне кажется важным поделиться этой информацией с вами, так как знаю, насколько непросто порой найти действительно надежный сервис. Если вы ищете качественный автосервис в Оренбурге, рекомендую обратить внимание на АвтоЛайф, расположенный по адресу: г. Оренбург, ул. Берёзка, 20, корп. 2. Они работают ежедневно с 10:00 до 20:00, и более подробную информацию вы можете найти на их сайте: https://autolife56.ru/.
Надеюсь, мой опыт окажется информативным для кого-то из вас. Буду рад почитать ваши отзывы, если решите воспользоваться услугами АвтоЛайф 56.
Ремонт выхлопной системы в Оренбурге
Перечень ссылок
Не пропустите: AutoLife56 — ваш лучший выбор в мире авторемонта в Оренбурге Вашему вниманию указываем надёжный автосервис в Оренбурге - АвтоЛайф Не теряйте: АвтоЛайф 56 — ваш надежный партнер в мире авторемонта в Оренбурге Впечатление от лучшего автосервиса в Оренбурге завершился успехом: АвтоЛайф 56 Узнайте больше о сервисе AutoLife56: почему стоит выбрать нас в уходе за автомобилях в Оренбурге faceb72
-
-
20.02.2024 в 09:13eroscenu.ru/?page=12663
eroscenu.ru/?page=17112
eroscenu.ru/?page=19808
eroscenu.ru/?page=41128
eroscenu.ru/?page=27326
eroscenu.ru/?page=20766
eroscenu.ru/?page=35060
eroscenu.ru/?page=28617
eroscenu.ru/?page=2492
eroscenu.ru/?page=43173
eroscenu.ru/?page=19758
eroscenu.ru/?page=14391
eroscenu.ru/?page=37681
eroscenu.ru/?page=25073
eroscenu.ru/?page=30858
eroscenu.ru/?page=37042
eroscenu.ru/?page=32332
eroscenu.ru/?page=33574
eroscenu.ru/?page=40959
eroscenu.ru/?page=32294
музыкальные ссылки путешественнические ссылки важные ссылки игровые ссылки путешественнические ссылки литературные ссылки популярные ссылки финансовые ссылки культурные ссылки модные ссылки 05716d2