на этом маленьком балконе, в оковах металлических прутьев, холодно. ты стоишь и смотришь вдаль, игнорируя пропасть в семь этажей под собой.
я опираюсь о дверной проем и кутаюсь в твой колкий плед. в воздухе холостая осень.
- ты мне снишься, знаешь?
я не вижу твоего лица. никогда не вижу. просто знаю, что это ты. а ты знаешь, что это я. возможно, это все мое воспаленное сознание. но мне бы хотелось
- ты мне тоже снишься
ты не слышишь меня. этот раз не исключение. я просто сильнее кутаюсь в плед, а ты упираешься руками в перила. я вижу, как напрягаются твои мышцы,
слышу, как ты тяжело выдыхаешь и наконец-то смотришь вниз, на проезжающие машины, снующих людей. на жизнь, там, внизу.
возможно, ты чувствуешь, что я за твоей спиной. возможно, ты знаешь об этом. но ты никогда не обернешься. потому что хорошо помнишь ту легенду. про орфея, да?.
ее рассказывают всем, кто посещал уроки музыки. независимо от того, в какой стране ты родился. ее всегда рассказывают. это же целая опера. но не каждый помнит.
ты не оборачиваешься и я благодарна тебе. хоть мне бы хотелось
но я не хочу исчезнуть насовсем.
просто, продолжай вести меня.
и никогда, слышишь, никогда не оборачивайся

@темы: слова

---

я хочу пить остывший чай из черной кружки, сидя на полу, выстеленным темным ковром, в комнате, где будет витать
этот запах репетиционной базы и студии, вперемешку с чьими-то духами и кофе,
хочу украдкой улыбаться и слушать идеи тех людей, которых я изберу быть моей семьей
с которыми я буду познавать мир вокруг, вместе с которыми я буду делиться частью себя,
передавая боль, превращая всю свою любовь в ноты и аккорды, вписывая слова и лелея замысел;
принимая этих людей также, как и они меня - такими,как есть, целиком и полностью, - и вместе же с ними, творить и отдавать наши творения, позволяя им жить в миллионах умах по всему миру
я хочу фыркнуть в эту кружку с чаем, когда в ответ на какое-то предложение, диана - сидящая за ударкой, - что-то саркастично ляпнет.
я хочу встать с пола и поставить пустую черную кружку на широкий подоконник, где сгружен и другой бесполезный хлам, вроде шнуров, чашек и россыпи медиаторов
я хочу пару раз хлопнуть в ладоши, и сказать, что перерыв окончен и давайте продолжать
я хочу услышать, как ревет бас
я хочу услышать, как диана даст счет
я хочу выдать риф
я хочу услышать поступь клавиш
я хочу облизнуть губы, прежде
чем пропеть первые слова и чуть прикрыть глаза
я хочу выложиться на полную
я хочу
я буду
мы
будем
там

---

когда песня заканчивается и он выдыхает в микрофон перед последним словом,
он смотрит в зал
в этот момент в его глазах ничего нет
пустым взглядом он медленно осматривает плотную, многотысячную толпу, замершую в ожидании
и он снова не находит тех самых глаз, снова нет, снова и снова
и так каждый раз
медленно моргнуть
и на последней миллисекунде выдоха пропеть:
- ...forget

---

кажется, ты действительно начинаешь нравится мне. как иначе объяснить то, что я не стираю этот идиотизм с пальца.

---

что-то постоянно ускользает от меня, не дает себя увидеть.

---

так странно слышать ее голос. не могу не признать, что он чуть изменился. стал тверже, что ли.
- мне сказали, что у тебя проблемы...
я фыркаю в трубку и пытаюсь сосредоточиться на поиске какао порошка.
- у меня нет никаких проблем.
она тихо смеется, и пока это происходит, я нахожу какао. не без досады, я вижу, что это вовсе не несквик.
- ну, раз ты так говоришь, то ты несомненно прежняя. игнорируем проблему, доверяя мудрости тибета.
я сыплю порошок сразу в чашку и смешиваю с парой ложек сахара. несквик на дому, почему бы и нет.
- зачем ехать в тибет,если ты сам тибет, не находишь?
она смеется снова, только к концу вздыхает. я заливаю смесь в пузатой чашке молоком.
- ты никогда не была тибетом. даже не знаю, какое место на земле могло бы тебя олицетворять. ты каждый раз другая, но при этом, что-то в тебе остается.
я ставлю чашку в микроволновку на полторы минуты. этого вполне достаточно, чтобы остатки порошка пошли пузырями на верху, а молоко достаточно прогрелось,
но не обожгло мой многострадальный язык.
она тем временем продолжает, пока я наблюдаю за медленным кружением кружки.
- да, в тебе остается...к примеру, ты всегда говоришь, что тебе нечего терять, но при этом ты рискуешь потерять очень многое. ты говоришь, что у тебя все в порядке, когда мир идет кувырком. ты говоришь, что не устала, а потом тебе плохо и ты падаешь в обморок. но первое, что ты спросишь, когда откроешь глаза, так это "какое сегодня число и что я пропустила?". ну или как тогда. "кто теперь папа римский? что, никто не смотрел прямой эфир из ватикана?!".
она смеется снова. к этому можно и привыкнуть.
- теперь тебе смешно, а тогда ты меня чуть не убила. только в твоих руках больничная подушка может стать холодным оружием.
- спасибо.
смех и вздох. кружка завершила свое путешествие и я принимаюсь тщательно размешивать свой напиток. она молчит, но я знаю, что эта пауза нужна для того,
чтобы она собралась с мыслями. первый глоток. достаточно сладко, достаточно шоколадно и приятно тепло.
- знаешь, мне иногда кажется, что ты не с этой планеты.
- косвенно называешь меня инопланетянином? буду считать комплиментом.
- ты вроде такой же человек, но в тоже время чувствуется, что ты совсем другая. и смотришь ты так...
- как?
- словно все знаешь.
я делаю еще один глоток. за окном дети играют с котятами, игнорируя помпезную игровую площадку. котенок хочет сцапать веточку, но малыши продолжают дразнить и не отдают ее не растерзание.
- знать все, это знаешь ли, самое худшее наказание во вселенной, как мне кажется.
- а еще так, как будто бы тебе никто не нужен. ты говоришь, что хотела бы, чтобы у тебя кто-то был... рядом. но, в этом случае, ничего не меняется, как и с предыдущим. ты говоришь так, но при этом смотришь, словно у тебя уже кто-то есть. и поэтому рядом никто и не возникает. я права?
еще один глоток, я облизываю губы и думаю о том, что нужно померить температуру. наверняка гадкая субфебрильная.
- напомни, почему мы расстались?
она молчит дольше, чем требуется для того, чтобы подобрать слова. потому что она уже знает ответ.
- потому что ты не позволяешь быть рядом, у меня не хватило сил удержаться. но я все равно верю, что такой человек найдется. и заставить тебя быть за его спиной. защищая. и чаще всего, от самой себя.
я поджимаю губы. дети отдали котенку ветку, а сами решили все же опробовать пестрые качели и горки.
- спасибо, что позвонила.
- спасибо, что ответила. я рада, что услышала тебя.
я чуть улыбаюсь и сбрасываю прежде, чем кто-то из нас испортит этот разговор.
иногда очень важно вовремя закончить. это я знаю абсолютно точно.

---

- ты перестала петь и недовольна каждой своей работой.
я пожимаю плечами и переворачиваюсь на другой бок. у него ногти накрашены черным и серым. уже отрыл мои лаки, засранец.
и он тыкает меня под ребра.
- ты перестала танцевать,а только и делаешь, что работаешь.
я бурчу что-то о том, что работы много, а заниматься музыкой, когда в квартире так много народу - не комильфо.
он пихает меня пяткой.
- это оправдания. тебе просто легче прекратить это делать.
я говорю, что возможно это и так. возможно мне нужно передохнуть.
- от чего? отдохнуть от того, кто ты есть? а ты ли не струсила часом, а, Ленз? неужели ты ноешь? жизнь несправедлива, тебе так трудно, и вообще жопа все? тебе жопу напомнить, которую ты уже пережила?
а вот на этом моменте я уже переворачиваюсь к нему лицом. и у него и у меня, зеленые глаза. его шевелюра на порядок темнее.
но эта блядская улыбочка у нас точно на двоих.
- Полин... просто будь собой. девушкой, которая не стесняясь, смотрит на публику внизу взглядом "либо вы со мной, либо я вас всех имела" и поет свои тексты мощным голосом, а не бабской размазанной соплей.
и вот тут он уже получает пяткой от меня. в лоб.
и ржот при этом, как последний кретин.

но, черт подери. знает, падла, чем меня задеть.

---

кто ж знал, что это так трудно, оставаться открытым миру и свету, блять. кто ж знал.

---

я и эльф.

---

помню этот день. хочу снова научиться быть счастливой, я думаю. хороший был день, да.
и я тюкала нос Тома Йорка

и делала нечто странное

---

мой палец достаточно зажил для того, чтобы я могла безболезненно издеваться над струнами.
вполне возможно, что одна из шести сможет рассечь кожу снова, ибо я действительно соскучилась.
и не только по струнам. привет, антуан берг, мой любимый кузен. ты напомнил мне, какова моя роль,
и я благодарна тебе. пожалуй, пора открывать занавес, зал уже полон. возьми мою руку, как и всегда,
когда нам придется подняться на сцену. а я помогу тебе с заклепками. многим позже, верно? многим позже.
сaravan palace вам в уши, мундштук меж губ, шампанское по венам и дурман в глаза напротив.
приступим.
я честно пыталась. но судя по всему. от судьбы - роли, - не уйдешь.

---

я позвонила своему психологу впервые за очень долгое время. он просто выслушал,как и всегда, словно и не было трех лет моего молчания.
почему-то он сказал, что мне нужно вести свою программу на радио. только к сожалению, не в нашей стране.
он сказал, что мне нужно заново научиться прощать себя и себя же ставить на первое место.
он не сказал этого,но я знаю, что оплошала, и больший процент из всего, чего я добилась в свое время, стерся. потому что я снова увязла в этом.
потому что я снова раздражаюсь, и в большей степени, я раздражаюсь на саму себя. потому что я снова пытаюсь вытащить всех и вся,
не замечая, что сама уже медленно ухожу ко дну. но продолжаю барахтаться. вовсе не ради самой себя.
я этого не вижу и не понимаю, хоть разум и анализирует то, что все фактически так и происходит. я вытаскиваю всех из дерьма, при чем так,
чтобы они не узнали об этом, а на поверхности раздражаюсь на них же.
а при внимании к своей скромной персоне, я реагирую все также, если не хуже.
а еще я все никак не могу найти место и время, чтобы нормально разреветься. это ведь тоже важно.
плакать в подушку в комнате, где полно людей, это довольно сложно. и от мысли, что я занимаюсь этим всю жизнь и уже профессионал в "молчаливом" рыдании, становится еще хуже и хочется взвыть в голос, но я уже не могу. даже если захочу - не выйдет.
я помогаю другим разобраться со своими чувствами, со своим разумом и сердцем, помогаю найти общий язык от одного к другому, но все никак не могу понять саму себя. хотя бы отчасти.

я во всем середина. я средний ребенок. в школе у меня была средняя успеваемость. я умею очень много, но всего понемногу. я не ас в чем-то одном.
я не бесталанна, но я и не гений. я не уродина, но и не красавица. я и не жирная, и не худая. я могу быть кем-угодно,но вместе с тем я никто.
я могу встать на место любого человека и в красках представить,какого ему живется.
парню киргизу на кассе в бургер-кинге. двадцати-трехлетней модели из агенства. беременной женщине с усталыми глазами. мужчине из акционерного общества, который каждый день после работы заходит и покупает по три леденца своим дочерям.
но вместе с тем, я не знаю, какого это - быть мной. дебелизм на словах, не правда ли?
я мечта да винчи. человек-золотая-середина. во всем. я не здорова, но и не больна. я не высокая, но и не коротышка. заебись.
я корю себя за внутренний эгоизм, потому что часто думаю о том, что хочу уехать ото всех. от драматичной матери, от надоедливого младшего брата, от тети и ее рака, от сестры и ее идеальной семьи, от брата с гепатитом/наркозависимостью/галлюцинациями, от отца, от бабушки, от двоюродных сестер, идеализация мира которых просто заставляет меня блевать.
от самой себя. просто взять черт знает откуда денег и уехать. деньги. как же я их ненавижу. устало ненавижу. беззлобно и тихо.
но ведь сбежать - это самое легкое из всего, что можно сделать.
поэтому я продолжаю.
каждый день, как человек с психологическим расстройством, спрашивать себя - кто я.
и не находить конкретного ответа. возможно, он и есть где-то, но я все еще не вижу его. не слышу. и не могу понять.

---

все на самом деле намного проще. надо говорить вслух.
когда ненавидите, когда вам обидно, когда вы любите, когда чего-то не понимаете. особенно важно говорить вслух, когда вам страшно.
и, заметьте, я не говорю - сказать кому-то. я толкую лишь о том, чтобы вы открыли рот и сказали об этом вслух.
самому себе.
подойдите к зеркалу или возьмите его с собой. загляните в глаза самому себе. и скажите вслух.
все то, что чувствуете по отношению к этому человеку, что смотрит на вас сейчас.
смотрит вашими глазами. растерянно, тепло, со страхом, с любовью, с ненавистью. да как угодно.
но он ведь тоже имеет право высказаться и быть услышанным.
не забывайте о вашем самом преданном друге, который будет идти с вами до конца, плечом плечу и уйдет из мира вместе с вами,
навсегда и безропотно вас любя.

@темы: слова

---

в кабинете Павла Николаевича все слишком бездушное. приглушенно светлые тона, сплошной минимализм во всем. наверное, так и должно быть.
я сажусь в черное кресло напротив и смотрю, как врач крутит в пальцах ручку. тяжелую такую ручку, железную, явно кем-то подаренную.
он несколько раз кидает на меня взгляд, затем откидывается на спинку. откладывает ручку. не отводит взгляда.
- сейчас я хочу говорить с тобой, как с коллегой. ты готова?
меня хватает на усталую усмешку. я слишком измотана, чтобы что-то из себя представлять этим вечером.
- защитные механизмы памяти...
мне не нравится это. и не нравится, что он выжидают паузу, предполагая услышать мой комментарий к этим трем словам.
- они лежат в основе сопротивления... брат что-то нарочно забыл?
Павел Николаевич отрицательно мотает головой,но вовсе не из-за неверности предположения. дело в ошибке понятий. моих. личных.
- не брат, а пациент... так вот, у меня есть предположения, и я хотел бы выдать тебе кое-какие наводки... но мне нужна твоя помощь.

мне нельзя видеть брата. никому из семьи нельзя его видеть еще четыре месяца, как минимум.
я одеваю белый халат,который мне велик. я застегиваю его на пару пуговиц. я поджимаю губы. я захожу в палату, вместе с картой.
брат смотрит перед собой. на нем белая футболка, белые штаны. на фоне белого он фактически стирается. еще более худой.
в его крови сейчас множество препаратов. они подавляют нервную систему. они заставляют остатки яда истлевать, заменяя собой - по сути ядом другой категории.
мой брат не понимает, что это я. а мне нужно играть роль. и мне нужно сказать то, что не было сказано когда-то.
- ты слышишь меня?..
брат поднимает глаза. медленно. плавно. он фокусируется на мне. я думаю о том, что мой голос должен дрожать. но он не дрожит.
- ты не виноват. ты ни в чем не виноват. и никогда не был. ты не виновен, слышишь?
брат слышит. он даже осознает. только ему тяжело говорить. слова просто не приходят на ум. ему тяжело двигаться, потому что для этого сигнал от мозга должен пройти довольно ощутимый путь.
мозга, который плавает в бархатной смеси препаратов, обволакивающих каждую клетку его тела.

Павел Николаевич предпочитает синий winston. я предпочитаю сесть на землю и зареветь.
вместо этого я достаю свои мальборо. я прикуриваю и выдыхаю дым в черное небо. белесые ленты едкой отравы путаются в уже голых ветвях.
- судя по всему это приобретенный вид...
- что именно он видит?
- себя. ребенком. просто мальчик, что все время ходит рядом. он не считает это странным уже как года два. никто бы и не обратил внимания, но сегодня "мальчик" чуть было не упал с лестницы.
- тогда...собаку завел не брат,а мальчик?
- мальчик пришел с собакой в первый раз. наверное, этого не замечали еще и потому, что особо странного в том, что хозяин говорит с собакой ничего нет. никто же не вслушивается, обычно. так он и гулял. твой брат, пес и "мальчик".


мой брат. пес. и мальчик.
мой брат - маленький мальчик и его пес.
маме ничего не говорила. и не смогу сказать. так как в данный момент, я, как член семьи, не знаю этого.
но, как человек в белом халате, что был мне велик. я знаю все.
и от этого не легче.
и никогда не будет. легче.

---

публичное одиночество.

---

Если парень,который хочет с тобой встречаться,делает коллаж с твоим фото и фото Ламберта,утверждая,что вы таки похожи - стоит ли мне намекнуть на его возможную гомо или же ди ориентацию?

---

heartbreaking eyes, Brian. holy shit.

---

мой стандартный рабочий день так и выглядит, особенно если с трех до закрытия
если что, я там,в углу,в очках, за баром
more of that dirty hipster au now featuring clint’s coffee shop and a lot more people.

---

*подавился несчастным чаем* я просто это здесь оставлю, да

---

крестный просит не говорить маме, что он был в москве "пролетом". я киваю, затем улыбаюсь и качаю головой. крестный внимательно смотрит на меня.
- что?
я мотаю головой, мол, ничего, и прикуриваю от его зажигалки.
- полин, что? что вот это было вот такое вот только что?
я выдыхаю дым и порывистый, озлобленный осенний ветер забирает его к себе.
- скажи мне... что со мной не так?
крестный продолжает смотреть на меня этим изучающим взглядом. от него вкусно пахнет. крепкий кофе, ощутимый аромат одеколона, и табачным дым. мне нравится запах табачного дыма в волосах. почему-то я чувствую себя в безопасности в таком случае. и эта смесь запахов окутывает меня, когда крестный обнимает меня. вокруг ходят люди. вверх вниз по ступенькам. внутрь торгового центра и из него. крестный обнимает меня крепче, и мне хочется плакать, но я не смогу разреветься прямо здесь. я просто вдыхаю этот запах, как и всегда, сразу же успокаиваясь. мне нужна всего минута, а потом я пытаюсь выпутаться из крепких объятий papa. он смеется и дает мне щелбан по лбу. моя сигарета уже давно упала, а вот с его все в порядке. он затягивается.
- все с тобой в порядке. как раз с тобой все в порядке, поверь мне. от этого и все твои проблемы, радость моя. потому что мир, в отличии от тебя, отнюдь не в порядке.. миру необходимо быть вечно больным, знаешь? а таким людям как ты, суждено этот мир лечить..не важно как. просто фактом своего существования. так все и вертится, полин, так все и вертится...