анне германовне сейчас 74. она помнит многое и немало впитала с молоком матери. она кутается в оренбургский платок, заправляет тонкими жилистыми пальцами прядь за ухо,
и чуть улыбается мне. ей нравится крепкий черный чай с сахаром. всегда нравился.
- тогда была очень холодная зима...непомерно холодная...
она говорит это очень тихо,смотря на экран телевизора, где беззвучно мелькают кадры событий на украине. я отчего-то опускаю взгляд и принимаюсь разрезать ягодный пирог.
кусочки получаются одинаково пропорциональными. еще год назад у меня бы так не вышло - сейчас работа приучила все делать ровно и на автомате.
- всегда молилась, чтобы вы, молодые и красивые...чтобы вы никогда, никогда не почувствовали, какого это...
я кладу один из кусков на белое блюдце и чуть пододвигаю к анне. она отвлекается,чтобы снова тепло посмотреть на меня, а затем поднять взгляд на экран.
мне хочется выключить телик к чертовой матери. анна германовна кутается в платок плотнее, но вовсе не от холода.
- наверное, не о том молилась...надо было просто молиться о мире. и только о мире и думать..
когда я кладу чайную ложку на тарелку звук выходит слишком звонким.
сегодняшний дождь под вечер превратился в крохи снега.