the risk of being free
что-то мне подсказывает, что это совсем не то, чего хотелось, но, что вышло - то вышло.
да простит меня Youku Toshiku
смокинги вроде есть, но как бы. я не знаю, что это, да.
- Нам обязательно это делать?
Томми поворачивает голову к окну, и смотрит на унылый серый дождь, который все пытается смыть с улиц Парижа пыль и душную негу. Я поджимаю губы, поправляя углы его воротничка, затем и этот дурацкий галстук-бабочку, который он умудрился так криво завязать.
- Всего один вечер, Томми. Это важный благотворительный концерт, послушаем юные дарования, попьем шампанское. Я очень хочу, чтобы ты пошел со мной. С того момента, как мы официально признали свои отношения, нас ни разу не видели вместе, а ведь теперь мы можем не прятаться.
Томми кривит губы, все продолжая наблюдать смазанную картину за окном.
- Я думал, мы приехали в Париж как раз для того, чтобы нас никто не видел и оставил в покое, после всеобщей истерии. Еще и смокинг этот идиотский…
Я принимаюсь перевязывать галстук. Молчание между нами затягивается, и я ловлю себя на мысли, что жалею о нашем признании. После этого момента все как-то пошло наперекосяк. Я думал, что другой город и отдых смогут спасти нас, но, кажется, я ошибся.
Тихий вздох и Томми наконец-то смотрит на меня. Я сосредоточен на тонкой черной ткани в пальцах, и во мне нет сил, чтобы посмотреть ему в глаза.
Но после тихого «Адам?», мне приходится.
- Да, китти?
Мои пальцы замирают, когда он накрывает их своими руками и чуть сжимает, не разрывая зрительного контакта. Тишина этой квартирки на Монмартре пахнет утренним кофе, лавандой и свежестью дождя. В нее тонко вплетается аромат его духов, нотка сандала и чего-то только его. Я вдыхаю эту вереницу в ожидании его слов, и моя голова чуть кружится. Кажется, кроме кофе мы за весь день так ничего и не съели.
- Скажи мне, что у нас все хорошо.
Пауза равная двум вдохам и выдохам. Он что-то ищет в моих глазах, больше не сжимая мягко мои пальцы и отпуская их. А я, как дурак, все продолжаю смотреть в ответ.
Мой голос хрипловат и чужд, когда я все-таки говорю:
- У нас все хорошо.
Томми закусывает губу и кивает, одним легким движением завязывает галстук и выходит из спальни.
Как же я ненавижу врать ему и самому себе.
Зал полон людей. Прекрасно одетые дамы, импозантные мужчины.
Богема, творцы, интеллигенция. Французский изыск в сердце Парижа.
Туда-сюда снуют фотографы и официанты. Последние - вышколенные, словно проглотившие палки, симпатичные молодые парни, как на подбор.
На их подносах искрятся бокалы с шампанским, и я беру уже четвертый.
Ад на земле, вот ты какой.
Я так и не понял, кто хозяин этого особняка, но прием ему удался на славу.
Томми чувствует себя до ужаса комфортно здесь, и меня это бесит. Я не знаю, по какой причине. Я делаю глоток шипучего напитка в тот момент, когда какой-то французский крендель кладет свою ладонь на его спину и, улыбаясь, что-то вещает.
Томми улыбается в ответ.
Еще один глоток.
Все хорошо. У нас все хорошо.
Официальная часть вечера уже давно прошла, концерт был трогательным и отменным, даже Томми понравилось, не смотря на то, что он не почитатель классической музыки и чего-то подобного, но эти маленькие виртуозы покорят любого. Мы договорились, что после концерта сразу поедем к себе. Но тут, все предсказуемо завертелось. Все желали общения с нами, интересовались соображениями о будущем и туре, и, безусловно, поздравляли Томми со своеобразным каминг-аутом и меня - с таким чудесным партнером.
И вот, мой чудесный партнер смеется с какими-то элегантными недохипстерами в другом конце зала, пока я стараюсь не светиться, прячась с очередным бокалом у окна.
Борюсь с желанием завернуться в портьеру, лишь бы не встречаться с кем-то взглядом.
Это совсем на меня не похоже, но мне отчего-то так тошно на душе.
И зачем мы только сюда пришли…
- Адам? Ты здесь? Я видел, как ты вышел из зала и…Адам?
Голос Томми такой неуверенный. Я морщусь и ставлю бокал на пол рядом с собой. Открытое настежь окно позволяет прохладному ночному ветру скользить по комнате, он тянет собой по полу и заставляет поежиться. Я оборачиваюсь, и Томми вскидывает бровь. Несколько секунд проходят в обоюдном молчании. Томми закрывает за собой дверь в кабинет, и медленно ступая по ворсу ковра, опускается рядом, так привычно устроив голову на моем плече.
- Что с нами случилось, китти?
Томми молчит, затем берет мою руку в свою и подносит к губам. Я чувствую, как он касается ими тыльной стороны ладони, и мне становится чуточку легче.
- С нами ничего не случилось. Это случилось вокруг нас.
Томми плавно укладывается головой мне на колени, и я принимаюсь перебирать его волосы.
Ветер чуть треплет их, путаясь в светлых прядях. Я знаю, что на губах Томми сейчас расцвела еле заметная улыбка.
- А ведь это казалось хорошей идеей. Я думал, что забочусь о тебе, когда склонял к этому решению… Забочусь о нас.
Томми тихо смеется, и я невольно улыбаюсь в ответ.
- Адам… Ты и заботился. И то, что мы сделали – правильно. Просто, мы оказались не совсем к этому готовы. Это труднее, чем мы думали. Меня сегодня спросили, как я себя чувствую, ведь ты меня явно совратил. Это был тонкий французский юмор, я так и не понял?
Я пожимаю плечами, и ослабляю узел идиотского галстука, развязывая его и откидывая куда-то в сторону.
- Может быть. И что ты ответил?
Томми фыркает.
- Я сказал, что кто кого совратил еще вопрос.
- Действительно.
Тихий смешок и Томми приподнимается, чтобы посмотреть на меня своим лукавым взглядом. Я вскидываю брови.
- Что?
Он что-то шепчет с невесомой улыбкой на губах, и я не могу разобрать слов. Ветер перестает играться с тюлью, исчезая из комнаты, и я слышу, как дождь, что прекратился не так давно, снова набирает силу. Все четче слышно, как грузные капли воды разбиваются о мрамор балкона, разбиваясь в мелкие брызги, что долетают и до нас.
Томми повторяет снова, и я вновь не могу услышать сказанного, пока он не обнимает меня за шею, и не шепчет в губы.
- Люблю тебя. Поехали домой?
Мое молчание и то, как я приоткрыл губы от удивления, заставляют Томми улыбнуться по-настоящему. Я разделяю эту улыбку на двоих, сцеловывая ее с капризных губ.
Дождь не заканчивался до самого утра, но это не помешало нам попрощаться с Парижем.
Как бы ни был прекрасен этот город, но нет смысла убегать куда-то.
Мы вместе, это главное. Чтобы там ни было…
да простит меня Youku Toshiku
смокинги вроде есть, но как бы. я не знаю, что это, да.
- Нам обязательно это делать?
Томми поворачивает голову к окну, и смотрит на унылый серый дождь, который все пытается смыть с улиц Парижа пыль и душную негу. Я поджимаю губы, поправляя углы его воротничка, затем и этот дурацкий галстук-бабочку, который он умудрился так криво завязать.
- Всего один вечер, Томми. Это важный благотворительный концерт, послушаем юные дарования, попьем шампанское. Я очень хочу, чтобы ты пошел со мной. С того момента, как мы официально признали свои отношения, нас ни разу не видели вместе, а ведь теперь мы можем не прятаться.
Томми кривит губы, все продолжая наблюдать смазанную картину за окном.
- Я думал, мы приехали в Париж как раз для того, чтобы нас никто не видел и оставил в покое, после всеобщей истерии. Еще и смокинг этот идиотский…
Я принимаюсь перевязывать галстук. Молчание между нами затягивается, и я ловлю себя на мысли, что жалею о нашем признании. После этого момента все как-то пошло наперекосяк. Я думал, что другой город и отдых смогут спасти нас, но, кажется, я ошибся.
Тихий вздох и Томми наконец-то смотрит на меня. Я сосредоточен на тонкой черной ткани в пальцах, и во мне нет сил, чтобы посмотреть ему в глаза.
Но после тихого «Адам?», мне приходится.
- Да, китти?
Мои пальцы замирают, когда он накрывает их своими руками и чуть сжимает, не разрывая зрительного контакта. Тишина этой квартирки на Монмартре пахнет утренним кофе, лавандой и свежестью дождя. В нее тонко вплетается аромат его духов, нотка сандала и чего-то только его. Я вдыхаю эту вереницу в ожидании его слов, и моя голова чуть кружится. Кажется, кроме кофе мы за весь день так ничего и не съели.
- Скажи мне, что у нас все хорошо.
Пауза равная двум вдохам и выдохам. Он что-то ищет в моих глазах, больше не сжимая мягко мои пальцы и отпуская их. А я, как дурак, все продолжаю смотреть в ответ.
Мой голос хрипловат и чужд, когда я все-таки говорю:
- У нас все хорошо.
Томми закусывает губу и кивает, одним легким движением завязывает галстук и выходит из спальни.
Как же я ненавижу врать ему и самому себе.
Зал полон людей. Прекрасно одетые дамы, импозантные мужчины.
Богема, творцы, интеллигенция. Французский изыск в сердце Парижа.
Туда-сюда снуют фотографы и официанты. Последние - вышколенные, словно проглотившие палки, симпатичные молодые парни, как на подбор.
На их подносах искрятся бокалы с шампанским, и я беру уже четвертый.
Ад на земле, вот ты какой.
Я так и не понял, кто хозяин этого особняка, но прием ему удался на славу.
Томми чувствует себя до ужаса комфортно здесь, и меня это бесит. Я не знаю, по какой причине. Я делаю глоток шипучего напитка в тот момент, когда какой-то французский крендель кладет свою ладонь на его спину и, улыбаясь, что-то вещает.
Томми улыбается в ответ.
Еще один глоток.
Все хорошо. У нас все хорошо.
Официальная часть вечера уже давно прошла, концерт был трогательным и отменным, даже Томми понравилось, не смотря на то, что он не почитатель классической музыки и чего-то подобного, но эти маленькие виртуозы покорят любого. Мы договорились, что после концерта сразу поедем к себе. Но тут, все предсказуемо завертелось. Все желали общения с нами, интересовались соображениями о будущем и туре, и, безусловно, поздравляли Томми со своеобразным каминг-аутом и меня - с таким чудесным партнером.
И вот, мой чудесный партнер смеется с какими-то элегантными недохипстерами в другом конце зала, пока я стараюсь не светиться, прячась с очередным бокалом у окна.
Борюсь с желанием завернуться в портьеру, лишь бы не встречаться с кем-то взглядом.
Это совсем на меня не похоже, но мне отчего-то так тошно на душе.
И зачем мы только сюда пришли…
- Адам? Ты здесь? Я видел, как ты вышел из зала и…Адам?
Голос Томми такой неуверенный. Я морщусь и ставлю бокал на пол рядом с собой. Открытое настежь окно позволяет прохладному ночному ветру скользить по комнате, он тянет собой по полу и заставляет поежиться. Я оборачиваюсь, и Томми вскидывает бровь. Несколько секунд проходят в обоюдном молчании. Томми закрывает за собой дверь в кабинет, и медленно ступая по ворсу ковра, опускается рядом, так привычно устроив голову на моем плече.
- Что с нами случилось, китти?
Томми молчит, затем берет мою руку в свою и подносит к губам. Я чувствую, как он касается ими тыльной стороны ладони, и мне становится чуточку легче.
- С нами ничего не случилось. Это случилось вокруг нас.
Томми плавно укладывается головой мне на колени, и я принимаюсь перебирать его волосы.
Ветер чуть треплет их, путаясь в светлых прядях. Я знаю, что на губах Томми сейчас расцвела еле заметная улыбка.
- А ведь это казалось хорошей идеей. Я думал, что забочусь о тебе, когда склонял к этому решению… Забочусь о нас.
Томми тихо смеется, и я невольно улыбаюсь в ответ.
- Адам… Ты и заботился. И то, что мы сделали – правильно. Просто, мы оказались не совсем к этому готовы. Это труднее, чем мы думали. Меня сегодня спросили, как я себя чувствую, ведь ты меня явно совратил. Это был тонкий французский юмор, я так и не понял?
Я пожимаю плечами, и ослабляю узел идиотского галстука, развязывая его и откидывая куда-то в сторону.
- Может быть. И что ты ответил?
Томми фыркает.
- Я сказал, что кто кого совратил еще вопрос.
- Действительно.
Тихий смешок и Томми приподнимается, чтобы посмотреть на меня своим лукавым взглядом. Я вскидываю брови.
- Что?
Он что-то шепчет с невесомой улыбкой на губах, и я не могу разобрать слов. Ветер перестает играться с тюлью, исчезая из комнаты, и я слышу, как дождь, что прекратился не так давно, снова набирает силу. Все четче слышно, как грузные капли воды разбиваются о мрамор балкона, разбиваясь в мелкие брызги, что долетают и до нас.
Томми повторяет снова, и я вновь не могу услышать сказанного, пока он не обнимает меня за шею, и не шепчет в губы.
- Люблю тебя. Поехали домой?
Мое молчание и то, как я приоткрыл губы от удивления, заставляют Томми улыбнуться по-настоящему. Я разделяю эту улыбку на двоих, сцеловывая ее с капризных губ.
Дождь не заканчивался до самого утра, но это не помешало нам попрощаться с Парижем.
Как бы ни был прекрасен этот город, но нет смысла убегать куда-то.
Мы вместе, это главное. Чтобы там ни было…
